Рейтинг: PG-13
Жанр: Слэш (яой), Мифические существа, 1) Флафф, AU, Повседневность, 2) Ангст
Предупреждение: 2) Смерть персонажа
Персонажи: Аллен Штрауф (D2, Truth), учитель Клаус (D2, Truth)
Дисклеймер: Всё у Суэмитсу Кен-Ичи и Ватанабэ Энтертейнмент.
Саммари: Рождество - прекрасный праздник человечества, в канун которого возможны чудеса. И разве захочется писать экзамен в такое время? Нет уж, скорее Аллен сам побудет Санта Клаусом!.. Для Клауса.
Примечания: Изначально это должно было стать милым, флаффным АУ, но потом... Я вдруг нашла как "привязать" сие к канону. Сама не рада, да. Потому то, как воспринимать сей фик - я оставляю на восприятие каждого читателя Вы вполне можете проигнорировать "Эпилог" и воспринять "Рождественское волшебство" именно АУшкой Трампу Или же рассматривать всё целиком, как вероятность, что такое имело место быть в каноне...
1) Рождественское волшебство
– Эй, учитель Клаус?..За окном шел снег, в деревне во всю шли праздничные приготовления, весь мир радовался и веселился в день сочельника, но... у Аллена настроения не было вовсе. А всё потому, что в этот раз его каким-то чудом поймал не только Клаус, но и директор. Поэтому заболтать "старичка"-учителя, и по-тихому смыться, не было никакой возможности... Мало того – директор наказал Клаусу, как няньке, сидеть с Алленом! А тому – писать экзамен по этой глупой математике.
Ну и что, что он "завалил" его только вчера?! Штрауф был капитально обижен – дважды два посчитать он умеет, а всё остальное – да пропади оно пропадом! Всё равно ему бы с Мерибель лишь только быть... И никакой математики не надо!
И именно поэтому, вместо решения каких-то уравнений, мальчишка уже битый час пялился в окно, наблюдая как в вечереющем мире вершится "волшебство". Снег мягко укутывал деревья, наряжая их пушистыми одёжками; мороз затейливо раскрашивал узорами окна гимназии и, несмотря на то, что ни звезд, ни луны видно не было – весь мир светлел, будто бы, как и люди, готовясь к праздничной ночи.
Клаус сидел прямо перед ним, зарывшись носом в какие-то свои тетради и отчеты, и на ученика почти не обращал внимания. Но удрать сейчас – Аллен знал – не получилось бы. Да и Штрауфу вдруг подумалось, что даже если бы и удалось – директор наказал бы их тогда обоих. А зла своему "старому", вечно боящемуся не пойми чего, учителю, Аллен всё же не желал... Вообще, после любования снежинками, настроение всё же немного вернулось и Штрауфу сейчас хотелось устроить что-то праздничное – хотя бы и для них двоих.
– Что, Аллен? – дописав нечто, безусловно, важное, учитель оторвался от бумаг, устало взглянув на непослушного ученика.
Сказать, что Клаус обожал его – было бы мало. Он любил свободолюбивого подростка так сильно, как только мог!.. ещё... Истерзанной вечностью душой, которую, хоть то и было, казалось, невозможно – но Аллен исцелял... И в то же время рушил.
После "разговора" с директором, являвшего собой выговор за прогул Алленом вчерашнего экзамена, во время которого они и наткнулись на опять пытающегося улизнуть из школы Штрауфа, на душе Клауса было паршиво. Ни у одного вампира ещё не проходил кризалис так, как у этого сумасброда – и в то же время ни к одному другому ученику мужчина не привязывался... Так.
И вот, сейчас, мальчишка зачем-то звал его, пробездельничав кучу времени. Мальчишка, который умел так ловко расставлять для него словами сети...
– А Вы знаете о человеческой традиции отмечать Рождество?
– Да, – Клаус едва не застонал, быстро опустив голову и вновь стараясь погрузится в работу. Было очевидно, что сейчас подросток просто начнет заговаривать ему зубы, чтобы беспрепятственно уйти к этой своей человеческой девице... Мерибель, как он прожужжал Клаусу все уши. А учителю до полного отчаяния не хватало и так немного. – Человеческая традиция, посвященная отмечанию дня рождения сына Бога, появившаяся уже после смерти оного, в четвертом веке нашей эры...
Услышав тихий смех Аллена, Клаус всё же поднял голову, растерянно моргнув. Ничего смешного в своих словах он не видел, в конце-концов... в то время он уже был. Бродил по миру, учился... Об этой традиции он тоже узнал немало, как и про "виновника" появления оной. Но Аллен сидел, всё так же подперев щеку кулаком, и улыбался.
- А Вы знаете... Что сейчас она стала даже важнее празднования Нового Года? – как Аллен и ожидал, вампир лишь безучастно пожал плечами, вновь что-то записывая в тетради. – А то, что у них есть волшебный дед, который летает по небу на санях, и в Рождественскую Ночь дарит тем детям, что весь год были хорошими, подарки? Клаус?
– Что?! – мужчина был раздражен. Штрауф опять нес какой-то "детский бред", ещё и пытаясь втянуть в обсуждение людей его... Клаусу уже хотелось просто разрыдаться.
– Зовут его так, - хитрые смешинки заплясали в глазах Аллена, – Санта Клаус.
Древний вампир непонимающе уставился на ученика. Из глубин памяти стала выплывать история о человеке с таким именем и чем он был знаменит, и как отмечался день его памяти... Но Клаус действительно упустил момент человеческой истории, когда они приурочили его тезку к Рождеству.
Зато – теперь Клаус понял зачем его ученик затеял этот разговор. Он постоянно учинял проблемы всей гимназии своим поведением, делал, что хотел, как хотел, разрисовывал стены замка... И – у несчастного вампира защемило в груди от обиды – неужели после этого Аллен смел требовать "подарок"?!
– Я... я...
– Я знаю, учитель Клаус, – Штрауф вдруг поднялся, обходя учителя и внезапно крепко обняв того, чтобы прошептать в самое ухо: – Поэтому как насчет того, чтобы подарок устроил я?
– Ты?!. Т-ты... – Клаус совсем растерялся от наглости Аллена. В мозгу пульсировала лишь одна мысль: всё, что подросток делает – он делает, чтобы сбежать от него... И от этого было так больно, что древний всхлипнул. – Ты даже экзамен не дорешал! Вернее – и не начал...
Несколько минут прошли в тишине. Расстроенный всем днём донельзя, Клаус дрожал, пытаясь взять себя в руки и хотя бы не разрыдаться, а Аллен... парень просто продолжал удерживать учителя, не давая тому поднять и руки.
– А Вы внимательный! – голос Штрауфа раздался так внезапно, что заставил Клауса подскочить и всё-таки сбросить руку того с себя. То, что в тоне Аллена ему почудились уважительные нотки – бедный учитель решил списать на собственную впечатлительность. А подросток, смешливо фыркнув, обошел учительский стол, присев сбоку так, чтобы заглянуть мужчине в глаза. – Но я – честно – сдам его после. Если Вы сейчас пойдете со мной.
– С тобой? – Клаус никак не мог поверить, что парень не только не пытается удрать, но ещё и зовет его... куда-то.
– Угу. Идемте! – порывисто поднявшись, молодой вампирчик протянул учителю руку. Мужчина заколебался. Зная своего неугомонного ученика – он опасался того, что юноша заберет его на улицу, где чтоб удрать – ему достаточно будет и пары метких слов... Но Аллен всё продолжал стоять, призывно поманивая пальцами и мягко улыбаясь. И, со смущенной улыбкой, Клаус всё-таки поддался ему.
***
Спуститься во время уроков с пятого этажа получилось без лишних глаз, и вскоре, озорной ученик, вместе со своим несмелым учителем, оказались на школьном дворе. И, как только их глазам открылась уличная картина, оба замерли: снега, за каких-то пару часов, нападало почти по пояс. Восторженно присвистнув, Аллен мгновенно плюхнулся в сугроб – и тут же ойкнул, провалившись в свежем снеге достаточно глубоко.
– Аллен! – перепугавшийся учитель, едва не рухнув сам, но кое-как помог сесть своему горе-ученику, напоминавшему теперь скорее снеговика. – Осторожнее!
– Да ладно Вам, учитель Клаус! – парень замотал головой, отряхивая снег, и весело смеясь. – А здесь теплее, чем я думал... Давайте сделаем "снежного ангела"!
– Что? – вампира, параллельно обреченно осматривавшего площадь будущей уборки, речь об ангелах окончательно дезориентировала. И теперь, он стоял, так округлив глаза и недоуменно хлопая ресницами, на которые так и норовили осесть шаловливые и прекрасные снежинки, что Аллену оставалось только умиляться.
– Смотрите, – вновь откинувшись в сугроб, юноша помахал руками вверх-вниз, создав подобие крыльев вокруг своего силуэта. Но сев и оглядев работу, парень остался недоволен, – это делается примерно так. Только тут места не хватает, нужно уйти от ворот!
– Ты уверен?..
Вместо ответа, Аллен присел на корточки, и – благо он был в перчатках – принялся утрамбовывать площадку в снегу, под удивленным взглядом своего учителя. Когда перед воротами получилась практически «лесенка», мальчишка поднялся – и вновь, как в классе, протянул руку Клаусу:
– Идемте.
Они брели осторожно. Аллен всё так же сжимал руку Клауса, протаптывая дорожку перед ними, чтобы учитель не запутался в собственной мантии в глубоком снегу. Сам же подросток уже несколько раз проваливался, со смехом слушая упреки взволнованного древнего, успокаивая его, и продолжая упрямо вести в одному ему ведомое место.
Когда даже в вампирскую кровь пробрался рождественский морозец, заставляя зубы парочки гулён добавить ритма их прогулке – место, наконец, нашлось. Огромная поляна посреди леса, с которой так славно любоваться звездами ясными ночами...
Клаус напряженно замер, не зная, что ещё выкинет его ученик, но Аллен, судя по всему, "выкидывать" ничего не собирался. Юноша просто зачарованно смотрел на заснеженный простор, даже забыв отпустить ладонь старшего. И тот понимал ученика. Безмолвная, невинно-белоснежная под первым снегом гладь казалась бесконечной и умиротворяющей.
– Если бы я мог умереть... – Клаус осекся, поймав на себе недоуменный взгляд Аллена и осознав, что произнес фразу вслух. Нервно хихикнув, мужчина тут же неловко всплеснул руками. – Выбрать! Если бы я мог выбрать, где умереть... Тут так...
– Да ладно Вам, Клаус, о смерти-то думать, – ученик беззаботно отмахнулся от наставника, осторожно проходя вперед и укладываясь на снег. – Придет ещё. А сейчас мы ангелов снежных хотели делать!
Раскинув руки и ноги, парень старательно "замахал" ими, делая странный силуэт на кипенно-белом снегу, и не замечая, как его учитель любуется им с грустной улыбкой. В белой куртке, на таком же белом снегу – казалось, не будь у Аллена прекрасных чёрных волос – и он слился бы, растворился в этой безмолвной красоте... Оставив Клауса в звенящем одиночестве. Но он был тут, рядом с ним, тихо шурша снегом, словно огромная, неведомая птица, летящая по сказочному "небу" на земле...
Снегопад уже успел закончиться, и месяц осторожно выглядывал из убегающих прочь туч, добавляя таинственного света двум вампирам. Весь мир казался таким искрящимся и нереальным, что Клаус почти поверил, что он однажды, как и все, чьи судьбы прошли мимо него, сможет избавиться от груза вечной жизни... Однажды. Но не сейчас... Не тогда, когда с ним рядом тот, кто стал ему роднее всех.
Решение пришло само собой. Сняв мантию, древний вампир как можно осторожнее обошел "заангелившегося" Штрауфа, ложась головой к его макушке и пытаясь изобразить то же самое...
– Вот видите, у Вас всё получается!
Запрокинув голову, Клаус с удивлением встретился взглядом с сидящим посреди "снежного ангела" и весело улыбающимся Алленом. Разулыбавшись в ответ, учитель и сам поднялся, с любопытством разглядывая получившиеся фигуры.
– Мне попался хороший учитель, хе-хе, – на душе у Клауса было так спокойно, как не было уже давно, и улыбаться было так легко... С обожанием взглянув на ученика – мужчина только сейчас понял, что они оба все как есть в снегу. И, вдруг забоявшись, что снежинки растают прямо на волосах Аллена – он порывисто протянул руку, чтобы стряхнуть их... И осознал свое действие слишком поздно. Но юноша не отстранился, позволяя учителю отряхивать ему макушку и улыбаясь чему-то своему.
– Жаль, что не теплее, Клаус. Мы могли бы слепить снеговика, или построить снежную крепость, или просто поиграть в снежки... – Аллен вдруг поджал губы. – Но снег слишком рассыпчатый и этого нам не удастся...
– Теплее, говоришь...
– Угу, – парень уже собирался предложить задумавшемуся Клаусу «пойти погреться кружечкой глинтвейна в деревню, что неподалёку», когда внезапно в лицо ему пахнуло теплым воздухом. Как будто б на поляну вдруг пришла весна, ещё не смелая, но так мечтающая вступить в свои права...
Штрауф удивленно приоткрыл рот, проводя рукой по снегу и чувствуя, как тот слипается в комочек.
– Это Вы сделали?..
Казалось, Клаус не услышал тихого вопроса, продолжив задумчиво смотреть куда-то вдаль. И отчего-то, глядя на внешне молодого, но столь утомленного его вампирской жизнью мужчину, допытываться Аллену до правды не хотелось. Он лишь вздохнул, на мгновение посетовав на то, что происходит – и мысленно прося у Мерибель прощения. А в следующий момент – из-под его руки в учителя метнулся маленький снежок...
***
В гимназию мужчины вернулись лишь под утро: уставшие, промокшие, продрогшие, но, между тем, безмерно радостные. Всю ночь они, словно малые дети, копошились в снегу, придумывая, строя, руша, перестраивая и "воюя". И это, безусловно, была лучшая ночь в жизни Клауса из всех, которые он помнил.
Но всё же, едва они переступили порог школы, учитель сник. Пусть Аллен и провел с ним эту ночь, пусть тот смешил его и веселился сам, – но древний был уверен: уйди сейчас он переодеваться – и парень растворится в тенях деревьев, опять сбегая к Мерибель и не исполнив того, что обещал... Вновь тяжкий груз залег на сердце, усиливаясь ещё больше тем, что зная это – Клаус решил не препятствовать парню на этот раз, взяв на себя вину за вновь "проваленный" экзамен оного...
Когда учитель, наконец просохнув, вернулся в класс – Штрауфа там, как он и ожидал, не было. Вампир обреченно вздохнул. Сиротливый чистый белый лист лежал на парте, вопиюще заявляя об отсутствии совести у наглого ученика. И Клаус в сердцах уже собрался его вышвырнуть, когда, ненароком перевернув, увидел знакомый почерк.
Учитель замер. На глаза навернулись слезы, а сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди от радости, но всё же Клаус опасался. Миллион раз столкнувшись с свободолюбием и непокорностью молодого вампира – такое послушание казалось не просто диким – невозможным! Но записи были математическими, а это значило... Никак не веря, что мальчик не обманывал его, древний вампир схватил второй листок – с заданием – и крохотная записка скользнула из-под оного, отвлекая всё внимание вампира.
Недоуменно развернув листок и прочитав короткое послание – Клаус осел, не удержавшись на ногах. Дрожащими руками сложив листы задания с ответом, тихонько всхлипнув... мужчина рассмеялся, при том не в силах больше сдержать слез. Вот только в этот раз – от счастья. Сомнения о том, что Аллен делал в классе без него, рассеялись вслед за неверным рассветным туманом, позволяя Клаусу хотя бы этим утром гордиться своим любимым учеником.
«Спасибо за Рождественскую ночь, Клаус.
Не постыжусь сказать моей любви, что проводил её с семьей.
Не постыжусь сказать моей любви, что проводил её с семьей.
Ваш, написавший алгебру, Аллен Штрауф.»
2) Эпилог
Поляна была грязевым месивом, обрывки талого снега остались лишь под парой деревьев, нещадно треплемых ветром; на горизонте поднималось зарево пожара. Запрокинув голову и сжав ладони в кулаки, древний вампир остекленелым взглядом сверлил затянутое тучами мрачное небо.Дым от пожарища или предвестие скорого ливня – застывшему посреди памятника его последнего момента счастья Клаусу было безразлично. Теперь там, в небе, сверкала каждый миг его звезда, которой он так и не смог достичь... И мог теперь лишь видеть её свет – но невзирая ни на толщу туч, ни пелену иссякших слез...
И с губ, неслышным шепотом, срывалась единственная фраза:
– Ты помнишь, Аллен?..
"Она пришла... но как и раньше – не за мной..."
Декабрь 2014 г.